Солистка REFLEX Ирина Нельсон о встрече с Обамой: «Перед Путиным я бы волновалась. А тут — нет»

Группа REFLEX была одной из самых популярных в эпоху нулевых. При упоминании названия коллектива все по-прежнему представляют стройную, красивую и вечно молодую блондинку — Ирину Нельсон. «Сойти с ума» и «Non Stop», «Танцы» и «Люблю» — эти и другие песни принесли ей огромную популярность.

Сегодня, когда пик славы остался позади, артистка решила откровенно рассказать о своем непростом пути к успеху. О том, как пережила ложь и предательство, бедность и зависть коллег, как справилась с собственными комплексами… Во многом она благодарна мужу — продюсеру Вячеславу Тюрину. О личной жизни Ирина, кстати, всегда говорила с неохотой, однако теперь раскрыла ранее неизвестные факты.

Закрытая презентация книги «Люблю» состоится сегодня в Москве. «СтарХит» публикует отрывки из автобиографии.

«Я хватаю телефон, делаю селфи — как уж получается, чтобы осталось на память хоть что-то. Обама подходит ко мне ближе. Он не видит наших «факапов» и улыбается остальным в зале, оставаясь все еще рядом со мной. Волны власти окутывают меня, обнимают, баюкают. Теперь я точно знаю, что перед президентом России я бы волновалась. А тут — нет. Для меня это было просто интересное приключение в мой день рождения…

— Добрый вечер, — говорит он вежливо и протягивает мне руку.

— Добрый вечер, — отвечаю. — Я русская певица.

— О, как интересно! — а сам, наверное, подумал: «А как здесь оказалась русская певица?»

Мой персональный фотограф стоит рядом, выпучив глаза на президента. «В глаз что ли ей дать?» — подумала я и, чтобы этого не сделать, посмотрела в глаза Обаме.

В них власть. И сила. И осознание себя. И чувство собственного превосходства. Это не человеческие эмоции и чувства — я не знаю, каков Обама как человек, и никогда не узнаю, да и не собираюсь это знать. Это следствие власти. Это то, что дает статус президента».

«Он пришел ко мне домой — как нашел адрес? — ранним утром, после конкурса. Нарядно одетый, красивый, в нежно-кремовом костюме и при галстуке, вкусно пахнущий туалетной водой. Словно на первое свидание. Я же была сонной — после трудного дня никак не могла уснуть, проворочалась всю ночь, непричесанной, в домашнем халатике. Он лишь улыбнулся — по-доброму и приветливо. И от этой улыбки мне стало на душе невероятно тепло — словно я встретила своего, по-настоящему своего человека…

— Ира! Хочешь стать солисткой моей группы? — предложил он мне после пары дежурных приветственных фраз.

Я рассмеялась.

— Но вы же попса! Нет, поймите меня правильно, я уважаю то, что вы делаете, но это же поп-музыка! А я, между прочим, солистка джазового оркестра. Джаз и попса — они никак не монтируются».

«В Москве мы поначалу жили буквально едва сводя концы с концами. И вдруг у нас появился московский приятель — неплохой парень, который работал на складе Levi’s <…>. И однажды он предложил:

— Ребята, ну ведь у вас же такой хороший рынок под боком… Давайте, я буду подгонять вам куртки, а вы — продавать, вам же надо как-то жить, а деньги потом поделим?

Торговать куртками был наш шанс, чтобы остаться на плаву. Чтобы не заботиться о том, что сегодня поесть, чтобы не тратить время на то, чтобы искать продукты подешевле, чтобы эти минуты и часы оставить на развитие, на запись песен, на то, ради чего мы жили, даже друг на друга. Чтобы не приползать домой изможденными и голодными, сразу падая спать, а чтобы просто поднять головы и посмотреть друг на друга, обнять друг друга и просто подышать в унисон. Думая друг о друге, а не о квартире, одежде, еде, деньгах…

И вот мы вышли на рынок…»

«Антошка повзрослел быстро. А в детстве он порой напоминал мне не ребеночка, а мудрого старичка. У него не было никаких нюнь и сюси-пусь. Никаких «мама хочууу» и прочих детскостей. Любимой его игрушкой была огромная географическая карта, по которой он мог лазать часами, разложив ее по полу в квартире. А особой его любовью, конечно, с рождения была музыка. Я помню, как четырехлетним, слушая на пластинке какую-то симфонию, он вдруг неожиданно произнес: «Мам! Послушай, какая красивая партия контрабаса в этой симфонии Брукнера…»

Не ожидала. А потом ничего. Привыкла к его взрослости».

«Уже будучи взрослой популярной артисткой, я, конечно же, не раз столкнулась с завистью. И начала искать ее природу. Я думала о том, почему людям трудно радоваться чужим успехам. Со временем поняла, что даже когда большинство людей радуется, они лишь изображают радость. В их глазах проглядывается печаль непонимания. Почему то, чему они должны радоваться из вежливости за кого-то, произошло не с ними…»

«Клип «Я разбила небо»… Я помню его: нарисованный моим прекрасным добрым другом Виталием Мухаметзяновым по прозвищу Муха в 2005 году, в красивейшей акварельной технике, мультипликации…

В нем — в самом его начале — я разбиваюсь на машине. А потом, в конце, все возвращается к исходной точке, и я избегаю аварии. Но в жизни после выхода этого клипа я действительно попала в аварию. Если бы не мой Volvo XC90, который на тот момент был самой безопасной машиной в мире, то я бы сейчас не существовала».

Мачеха Нюши написала книгу, в которой раскрыла все тайны звездной семьи

«Мама настолько не хотела, чтобы я уезжала [после школы в музыкальное училище], настолько жаждала, чтобы я задержалась дома еще хотя бы на пару дней, что… выключила будильник.

Она понимала, что я еду в Новосибирск буквально впритык и сразу попадаю с корабля на бал, то есть с поезда на экзамен. Что, если я просплю сейчас, — то все, опоздаю не только на вокзал, но и на экзамен. И никто не будет слушать моих отговорок и просто укажет на дверь: приходите в следующем году. Она все это понимала — но не могла поступить иначе…

Я проснулась словно от толчка. Словно кто-то в ночи пихнул меня рукой (или то была лапа?): «Вставай, Ира, вставай!». Полчаса до отхода поезда!»

«В Новосибирске ни родственников, ни хотя бы шапочных знакомых — никого, у кого я могла бы найти угол. Я так отчаянно рвалась сюда, к своей мечте, что даже не подумала о такой банальной вещи, как «где жить». И эту проблему нужно было решать очень быстро. И я начала… ходить по квартирам.

Да, я ходила по квартирам, стучала в каждую дверь и наивно спрашивала: «Я студентка, не возьмете ли вы меня пожить?»; «Здравствуйте, простите, я поступила в училище, мне негде жить», «Добрый день, подскажите, вы не сдаете комнату?».

Я обошла так где-то квартир двадцать пять. В большинстве со мной даже не стали разговаривать. В нескольких мягко объяснили, что мои поиски ни к чему не приведут. Но я не сдавалась».